Космополис (2012)

Иногда я смотрю на экран и слышу только шум. Это не кино, а плохая советская анимация. Аппликация из цветной бумаги. Ее поздно вечером клепал трезвый художник со стаканом безалкогольного «Тархуна» вместо абсента. Когда концентрация пузырьков в его крови достигла максимума, события на экране стали похожи на события.

Первая половина «Космополиса», нового фильма Кроненберга, похожа на ту самую аппликацию. Происходящее на экране — оживший кукольный театр из вязких детских кошмаров в космически чистых цветах. Это камерный фильм, в котором действия героя зависят от того, в каком помещении он находится, какой предмет у него сейчас в руках и какая цитата вертится на языке. Только лимузин, забегаловки, гостиницы и заброшенные дома. Только традиционные интерьеры саморазрушения.

Капризный 28-летний ребенок Эрик Пэкер в исполнении все еще бездарного Роберта Паттисона отправляется в долгую и бессмысленную дорогу, чтобы поправить прическу. Белый лимузин плывет по улицам, все желания исполняются. Все пресмыкаются перед Властелином, который просто делает новый оборот в Колесе Сансары для миллиардеров. Пресмыкающиеся тоже бегут по колесу — у них своя Сансара. Они — крысы в клетке «властелинов», если мы подыгрываем режиссеру, которому в этом сезоне нравятся метафоры с грызунами. Эти же крысы прогрызают дырку в глянцевом мирке уютного лимузина, и зритель начинает узнавать старого доброго Кроненберга.

В Нью-Йорке, как всегда, миллион и один беспорядок, все защищают свои права и противостоят мировому заговору. Плавно наступающее безумие смешивается с реальностью в гранях стакана с водкой, которая в американской традиции потребления алкоголя, смотрится очень благородно, хотя похмелье везде одинаково.

Первая часть фильма напоминает плохое подражание американским классикам, которые сто десять раз воспели драму бездушных «богатых и знаменитых». Разбавляют это «драйзеровское» (в плохом смысле слова) настроение диалоги, которые состоят из отдельных бессвязных реплик. Вся текстовка фильма превращается в один сплошной поток сознания — даже самый рациональный человек показывает свое бессилие перед инстинктами, которые побеждают все чаще, чаще и чаще, благодаря тому, что не несут никакого рационального зерна. Дайте мне немножко хаоса.

Рассинхронизация слоев реальности и личности Эрика происходит во второй части, которая начинается резкой сменой стилистики кадра — уходят блеск и «бесшумность». Герой покидает лимузин и начинает крушить мир, который уже давно начал распадаться на части. Безразличие превращается в параноидальный бред. Эксцентричность — в безумие. Серебристый глянец — в старые диваны грязно-горчичного цвета.

Эрик Пэкер находит своего убийцу, концентрация ненависти во имя оправдания существования достигает пика, а в бессмысленных диалогах начинает появляться логика, которую, бывает, слышишь в рассуждениях тех, у кого гороховое пюре вместо мозга и тысяча условных рефлексов вместо характера.

«Космополис» сложно назвать хорошим фильмом — в нем нет ничего принципиально нового, ничего революционного. Актерская игра плавает на среднем уровне, запоминается только Жюльет Бинош и ее неуместная демонстрация грации на полу лимузина. Структура фильма а ля «Дао для миллионера» вторична, вторична задумка его восхищения и разочарования собственным миром, вторична его апатия. Прелесть фильма в том, что этот набор профессионала-суицидника отнюдь не разочаровывает своей вторичностью. Сюжеты повторяются, развитие цивилизаций циклично, история одна на всех.

Очарование «Космополиса» идет от режиссера, который похож на медика своим спокойствием и цинизмом. Кроненберг показывает нам трагедию, не испытывая при этом ни капли сочувствия к главному герою. Режиссер безучастно препарирует параноидальные припадки, расчищая дорожку к смерти, которой так жаждет Эрик, отбрасывая в сторону любое милосердие, иронию и высокие материи. Кроненберг манипулирует зрителем, предлагая ему перепевку «Великого Гэтсби» в первой части, чтобы незаметно направить дрель прямо в череп во второй.

Мне нравится эта картина тем, что в ней нет философии, в ней только ненависть человечества к самому себе. Это не значит, что все так и есть на самом деле. Как я уже сказала, в этом мире кинематографа нет места философии добра и зла. Просто Кроненберг умеет делать отвратительные фильмы.