Понятия не имею, какого черта Триер ввязался в эту авантюру. Я не знаю, для кого и для чего он снимал этот фильм на самом деле. Я знаю только то, что эта экзистенциальная (простите, слово-паразит) какофония была стратегически правильным решением - нам нужны красивая картинка, чакрораздирающая музыка и хороший троллинг.
Триер очень точно увидел нашу потребность в конце света и направил на героев своего фильма небесное тело с лирическим названием Меланхолия. Символизировало оно всеобщую подавленность в ожидании большого взрыва или нет, но исход фильма был очевиден. И Триер наконец-то взял саспенс в свои руки.
Фильм о конце света, вопреки всем ожиданиям, начинается не совещанием в Пентагоне, а свадьбой. Героиня Кирстен Данст с парадоксальным именем Жюстина выходит замуж. Однако обретение своего места в социуме и всевозможные благополучия отнюдь не приносят ей ощущения стабильности, поэтому под утро брак разваливается на части, а Жюстину разрывает странное чувство томления, которое бывает, когда ты ждешь чего-то... чрезвычайного, того, что от тебя не зависит, но обязательно случится и в корне изменит твое представление о тебе самом. Сестра главной героини Клер паникует по нарастающей, за двоих, у нее на руках маленький муж и большой ребенок. В конце концов, мы оказываемся в огромном пустом доме. Четыре одиноких человека, страх и ожидание конца.
Обычно, как только в руках режиссера оказывается космос, апокалипсис или любая глобальная тема, фильм сразу превращается в эпический фарс с пафосными монологами, слезливыми диалогами на фоне Empire State Building и какой-нибудь убогой трактовкой темы жизни и смерти в духе Терренса Малика. Я бы не сказала, что сам Триер невероятно оригинален в выборе своего подхода, но он наиболее близко подошел к сути вопроса. Как изменится наша жизнь, когда мы будем знать, что ее почти не осталось? Перестанем ли мы спать, завтракать, убирать в доме? Будем ли мы бежать, если известно, что бежать некуда?
Режиссер не ограничивается трагедией красавиц, которые скользят по лужайкам вырвиглазного зеленого цвета, хотя стоит отметить, картинка в фильме просто сногсшибательная, он использует жизнь и быт как художественное средство. Семья завтракает, а зритель думает о том, что они скоро умрут. Молодожены пытаются заняться сексом, а зритель думает, что они скоро умрут. В кадре появляется конь, зритель сначала вспоминает о Тарковском, а потом возвращается к мысли о том, что они все скоро умрут. Неизбежностью стоило назвать эту историю. Конечно, Триер пробирает саспенсом до самого костного мозга, и все мы ждем смерти, но я все же не могу говорить о том, что этот фильм о ненависти.
Стратегия порабощения "зеленых" мозгов теорией клинического оптимизма работает. Нас постоянно заставляют улыбаться. Это правда, как и то, что позитив - это ложь. Меня откровенно бесит мерзость человека, его жадность, его жестокость. Меня удивляет слабость человека, не зря же нас называют песчинками. Но меня всегда восхищало непреодолимое желание человека выйти за рамки самого себя. - Нет, это не только стремление бороться до конца, но умение принимать этот конец, умение держаться за свой характер, за свои убеждения до последней секунды. Разве не это есть настоящий положительный вывод, к которому нас приводит режиссер?
Конечно, концепция не так уж и свежа, Триер очень четко дает понять, что он не отпустит зрителя из своих лап, пока не приведет его к абсолютному восхищению своим творчеством, но... режиссер так преуспел в практике манипуляции, что иногда это вдохновляет больше, чем само искусство.
Комментариев нет:
Отправить комментарий