Одно из главных преимуществ фильмов Араки состоит в том, что если даже тебе не нравится гейское очарование героев, можно просто закрыть глаза и слушать, твой хэппенинг в любом случае состоится. Что же несет в массы фильм “Kaboom”, чье название явно создавалось под впечатлением от творчества Marilyn Manson, и почему все апокалиптические переживания режиссера не закончились песенкой "Arma-Goddamn-Motherfuckin-Geddon", нам предстоит попытаться выяснить этой ночью.
Араки прославился благодаря своей, так называемой, “Апокалиптической трилогии для тинейджеров”, открывающей зрителю в довольно абстрактной, но яркой форме кошмары подростковой жизни. В длинный список “пунктиков” режиссера входят явные гомосексуальные настроения, секс, яркие декорации, обязательные вариации на тему шахматных досок, наркотики, апокалипсис и инопланетяне. Как из такой каши получается приятный и, главное, не лишенный смысла режиссерский стиль, известно одному Араки, которому явно не стоило отказываться от своих стилистических предпочтений в “Загадочной коже”. Так или иначе, историю о влиянии изнасилований на выбор сексуальной ориентации не оценила не только я. Араки вспомнил об успехе “Трилогии”, взял Джеймса Дюваля, переделал его костюм кролика из “Донни Дарко” в маску свиньи и снял “Ба-бах”, который превращает упомянутую трилогию в настоящую сагу.
Сюжет фильма, на который бедный зритель вынужден обращать внимание, сам по себе не несет никакой концептуальной нагрузки. Здесь Араки идет прямо за Линчем, его история – лишь визуальное средство для того, чтобы передать настроение, эмоции и, самое главное, страхи. Другое дело, что Араки, в отличие от Линча, говорит только о том чувстве ужаса, которое испытывает растущий организм в США. Насилие в семье, наркотики, проблемы с выбором ориентации, теория заговора – все это показано глазами, которые застилает туман искателей сюрреализма у себя в комнате. И какими бы страшными не были галлюцинации вчерашних подростков, призрачные образы реальности, которые иногда пробиваются к ним, несмотря на попытки хранить голову отдельно от тела, гораздо страшнее. Грустная черная ирония Араки подчеркивает необходимость безумия молодежи, у которой есть шанс на время забыть о том, что все их проблемы – истории для новостей, а они сами – просто статистические единицы на графиках исследователей.
Таким образом, “Ба-бах” воспринимается как некое продолжение традиций и проблем, которые поднимает каждое “обреченное поколение”. Стилистика Араки не изменилась радикально со времен “Трилогии”, усилилось только влияние Линча, что касается не только характера подачи материала, но и картинки, стиль стал более выразительным. Не обошлось и без Хичкока. Подозрения о том, что с этим миром что-то не так, подтверждаются в рамках мини-истории о двух одинаковых девушках, которых зовут Мэделин О’Хара и Ребекка Новак.
Араки щедро использует символизм снов как способ восприятия. Каким бы безумным не был мир вокруг нас, даже если это сон – чувство паники реально. Сам фильм напоминает кошмар, который снится неизбежно взрослеющему человеку в период, который мы называем молодостью. И пусть хаос тех дней далек от реальной жизни, пусть источником впечатлений чаще всего оказывался косяк или бутылка спиртного, но едва ли кто-то из стариков сегодня скажет, что какая-то из безумных ночей его молодости не была прожита на самом деле, даже если она просто приснилась.
P.S. Фильм заканчивается песней Placebo, а не логичным апокалиптическим гимном Мэнсона, потому что… Брайан Молко.
Комментариев нет:
Отправить комментарий